ГиберНация
Читая мертвых писателей, думать не нужно, их уже оправдала история, уже известно, что их мнение верно. Поглощая строчки, просто мысленно киваешь «да верно, очень верно», их заблуждающихся современников отсеяла история, предоставив нам творчество победителей.
Подлинная литература—это зеркало общества, привязанное ко времени. Зачастую, она живет еще десяток лет, после смерти автора, а потом становится историей. Спустя пятьдесят лет, она немного отдает сухостью костей, усопших авторов. Потому многие, дабы избавится от сухости, при чтении, пьют чай.
Читая современников, приходится включать некое первородное чутьё, анализировать и взвешивать идеи. Признавать одного писателя и придавать забвению другого, отвергая его изображение. Сегодня, мы в некотором роде лишены данной привилегии. Современная литература в упадке, живые писатели пишут как мертвые. Они игнорируют время и отказываются признавать окружающую действительность, просто паря над современностью.
Вот кого читать? Может быть Паланика, пишущего для американских домохозяек, мастурбировать на страницы произведений гарема Устиновых? Или же погрузится в грезы Д. Айка о системе и мировом заговоре, начать бояться телевизора и изучать дзен-буддизм под Пелевиным? А быть может окунуться в шлак, под копирку, от Кинга, познакомиться с перепачканным маркетингом вместе с Бегбедером, познать замызганные чувства, признав посредственные миры фэнтези, детективов, эзотерщины? Последний писатель умер три года назад, это был Брэдбери. После его смерти произошло многое, но это не нашло отражения в трудах мертвецов. Литературу превратили в голый продукт и для того, чтобы он лучше продавался, в книги стали протаскивать идеи гениев, предназначавшиеся для другого времени.
Мы лишены ориентиров и гребем по жизни исключительно на ощупь, вокруг полно подводных камней, но о них предпочитают молчать. Я из поколения тех людей, которых вытащили в этот мир просто «потому что так принято», из поколения, воспитанного бабушками и частично мамой. Из поколения, видевшего отцов только по вечерам, уставшими после рабочего дня. Ощущающего семью только по выходным. Из тех, кто начал курить сигареты в тринадцать, а бросил в шестнадцать, из тех, кто завязал с алкоголем в семнадцать и успел испробовать все взрослые сладости к девятнадцати годам, взамен получив не один десяток ножей в спину. Я из поколения: «потому что так надо» ходи в школу, «потому что так надо» учись, «потому что так надо» работай, «потому что так надо» женись, «потому что так надо» живи. Но кому «надо», кому?
Все чаще ловлю себя на мысли, что мой город как дешевое вино, с каждым выпитым бокалом становится все приторнее, вплоть до тошноты. От избытка свободного времени, я не могу испытывать в нем счастье. Все лишено смысла; для того, чтобы ощущать первобытное благоговение, мне нужно залезть под корпоративную подошву, которая будет со всей силы сдавливать меня, на мгновение оставлять в покое и повторять процедуру. Иначе видится типичная серость. И мне говорят, что от рефлексии точно спасет должность менеджера, с процентной ставкой, в какой-то из тысяч компаний, а еще квартира, машина, жена, дети и может быть, даже собака. Но кто я? Где я? Зачем?
Мне не много за двадцать, а за спиной уже имеется несколько тысяч смыслов жизни, успешно посланных нахуй. Кого не встреть, что не прочти, тебе сразу расскажут и укажут в чем смысл жизни, вообще за все смыслы объяснят. Но разве кому-то из моего поколения нужны смыслы? Смыслы нужны роботам, живых они сковывают и порабощают. Нам не нужен подобный мусор, мы отчетливо понимаем, что родились в огромном, старом, совсем покосившемся сарае и если ничего не изменить, ему придет пиздец. Писакам самое время признать нас, покажите, что мы здесь, мы живы и осознаем масштабы беды.
Изобразите маразм правящего поколения, они уже достаточно дали понять, что они крайне бездарны. Их ценности уже давно перестали быть пригодными к жизни. Они не сумели сохранить даже то, что создали предки. Навязали бредовые идеологии, превратившие все в роботизированную пустыню.
Где наша философия, искусство, индивидуальность? Вы продали душу, превратив нас в копии других копий. Ради этого столетиями лились реки крови? Вот чего добились те, кого «надо» уважать. Мерзкие паразиты, не думающие даже о своих потомках. Мы—потомки законченных эгоистов.
Когда все плохо, нам говорят—»все хорошо», когда все пытается обрести разумность, нам говорят—»все плохо». Сейчас «все хорошо». За купленными митингами, в которых участвуют самые слабые члены общества—еще тупые студенты и уже глупые старики, скрывается застой и серая человеческая ферма. Многие смело называют ЖИЗНЬЮ, пагубное существование в античеловеческом режиме, режиме затишья и накопления мощности, путем высасывания сил из каждого, перед очередной полномасштабной войной. Максимум солдат, максимум оружия, максимум пустых развлечений.
Достижения нашего времени—многочисленные сети супермаркетов, банков, заправок, салонов красоты и частичный косметический ремонт дорожного полотна, а еще умело разбавленный водой бензин, мгновенные кредиты под замыленный процент и добрая сотня миллионов однообразных страничек в социальных сетях. Но даже этого не могут или не хотят изобразить наши писатели-современники, не говоря об упущенных возможностях, разложении действительности и отрыве от неё. Не обращают внимания даже на безумцев, откопавших окаменелый скелет культуры Русов и коллективно питающихся её оживить. Само действие лишено логики, ведь негодность данной культуры доказана временем, но за безумством стоит отчаянный поиск альтернативы. Тот же поиск загнал, частично осознавшихся, в дебри восточной философии. Да только смотрится этот сладкоголосый туман, на нашем горбатом менталитете, как на корове седло.
Избавьте христиан от ада и вскоре христианство канет в лету, выбросьте реинкарнацию и испарится нужда в буддизме, лишите современных писак гонораров и они перестанут писать. Может тогда, в фокус нашего внимания станут попадать новые Ницше, де Сады, Оруэлы и им подобные, нам они жизненно необходимы. Кто-нибудь, где-нибудь осветите происходящее, я хочу взглянуть безумству в лицо.
